***
Пустые знаки на стене - граница тишины.
Который раз приходят мне неявленные сны.
Граница сути бытия - в пересеченьи линий.
И стоя рядом с этим я, наверно, Первый Плиний.
***
В, велосипедных спиц, мелькании
усматривая красоту,
Я будто на одном дыхании модернизирую мечту.
Не может быть двух чтений правды –
Есть установленный предел.
И, справедливости расправы,
предшествуют событья дел.
Теченье жизни - ключ разгадки,
Теченье времени- река
Игру заканчивая в прятки.
На свет рождается строка…
***
Здороваясь, - предчувствую прощанье
Кейс открывая, в поисках мечты
Беру ежесекундно обещанья,
Но избегаю перейти черты.
***
Линия, мир пополам рвущая,
Что ты есть?
Сверху - прошлое, снизу -
Будущее:
Так и есть?
***
Дым из трубы не поднимется в небо, когда оно плачет.
Воздух бесцветен, но виден становится, если горячий.
Краска на окнах иссохшись, опав, обретается прахом.
Если упал на дороге житейской, уже не отделаться ахом.
***
Простите мне меня,
Оставьте только солнце,
В чьём свете перекрещенных лучей,
Темнеется заветное оконце
В котором я - магически ничей.
1989
***
Когда как будто из блестящей глади
Глядишь ты на себя, как на параде.
Не видя смысла отводить глаза
И всё-всё в тебе проголосует «за».
Ты всё-таки подумай, прав ли ты
Оставив жизнь, и правду, и мечты?
Уйдя туда, куда и так идёшь,
Опомнись, то ли ты найдёшь.
За гранью, разделяющей века,
Которая так призрачно легка,
Глаза в глаза смотря своей душе,
Которая и не душа уже,
А некое подобье автомата,
Которая, равно, что надо и не надо.
Воспринимает на себя и на себе несёт,
Которую сам дьявол не спасёт
От самого себя и от тебя, конечно.
Пусть ты безгрешен – ты ужасный грешник.
И грех не в том, что ты на свет явился,
И что в пути ты не остановился,
И точно в срок ты обратился в плоть.
Нет, в этом нету вовсе криминала
Всё это для греха как будто мало.
А грех твой в том, что, не изведав броду,
Ты лезешь в эту каменную воду,
Которая зовётся жизнь твоя.
Я не умею - вот беда моя.
Вот грех, который нечем искупить,
Что не учась и не умея жить,
Полез ты, - и что?
Ведь кроме бед
Не видел от тебя подарков свет.
И сам, не понимая ничего
Не выводя резона из того,
Что может быть само тебя толкает
На путь прозренья
иль в туман, кто знает?
Но я иду. Сам путь меня спасает
От всех, и от себя, и от тебя…
И кровь, как будто в жилах холодеет.
Она течет, но всё равно густеет,
Как будто в ней разбавили крахмал.
И мир вокруг становится так мал…
1989
***
В моей природе нет от вида «Homo»
От «Sapiensа», может быть, и есть,
Но вам, наверное, такое не знакомо, -
Не про мою и не про вашу честь.
Изнемогая днём от тяжести безделья
Всю ночь потом душе покоя нет,
И не могу найти такого зелья,
Чтоб родило в мозгу моём ответ.
На тот вопрос, что был когда-то задан
Не мной, но тем, кто был такой, как я.
Тысячелетьями который не разгадан,
В нём тайна, и природа бытия…
И в тишине, и средь мирского шума
И в бурных волнах, и на дне морском,
Везде уже на эту тему думал,
Но всё же, - я с отгадкой, не знаком.
Система шифра, что ответ скрывает,
Доступна детям только до поры,
Взрослея, каждый сразу забывает,
Спохватится возможно, но увы,
Уж больше не вернуть былой игры…
1989
***
Попробуй выйти на улицу и сходить в магазин.
Возьми там бутылку водки и выпей её один.
А после, пройди по улице, не глядя в окна друзей,
И может быть ты наконец поймёшь,
что ты абсолютно ничей
И если в зеркале я увижу тебя, то я отверну лицо,
В попытке осмыслить это, ты снимешь с руки кольцо.
На этом союз наш кончится, хорошо это или нет.
Возможно, мы будем мучиться, не находя ответ.
А солнце будет греть плоскую крышу,
на которой нас больше нет.
1989
Место № 198S.
после «РАДИО САЙЛЕНС»
В исполнении автора всё звучит совершенно не так.
И, когда съезжать начинает крыша, мне становится жалко чердак.
Но что я могу поделать с собой, ведь знаю себя достаточно хорошо,
А ты смотришь мне прямо в глаза и просишь чего-то ещё.
Сколько раз, оставаясь один, я пытался задать вопрос,
Получался только ответ, и то, сказанный не всерьёз.
И, если дело уже так плохо, то надо куда-то бежать,
Но у меня нет права покинуть стены - они меня будут держать.
Этот день наступает снова уже в стотысячный раз.
И я дожидаюсь нужного часа, чтоб увидеть, как он погас.
Пришедший ночью вижу Звезду, думая о пустоте
Но я потерял право на отдых, в движении к антимечте.
Хотя это не может не кончится, ведь сил уже нет давно.
Наперед зная, что так не делается, верю, что суждено.
«Ведь в такие времена, как наши, нет места неразумной любви»
И я давно в дерьме по самые уши…
Или по горло в крови!?
1989
Пять утра.
Пять утра - за окном темно.
Часы молчат - не пора.
Вчера как будто ушло,
Сны стерегут вчера.
Пять утра - в мозгу пустота
Помойки: обрывки, клочки и сор.
Dream - означает мечта,
Dream - означает сон.
Но не могу приравнять
Язык понятий чужой.
С мечтой невозможно спать,
Даже если плейбой.
Пять. В предрассветной тьме
Не наступивший день
Место готовит себе,
Чтобы развеять тень.
1989
К основам теории перехода.
Кровавого пламени свет на лице,
И не заметно в носу кольца -
Я африканец до мозга кости,
Моя псевдожизнь не имеет конца.
В руке моей - большое копье,
Есть у меня тотем и табу -
Все это вечно будет мое,
Большего в жизни я не пойму.
Солнце заходит, бросая мне тень,
Вечное марево мутит простор,
А я танцую, зовя новый день -
Он должен спуститься
с Восточных гор.
Сила лишь в силе,
В бессилии - смерть,
И нету в мире зимы и весны.
Устав, опираюсь на вечную твердь,
И вижу то, что зовется "сны".
Нет в мире воли и рабства нет,
Нет ничего, кроме меня.
Вечно живу, исполняя завет -
Зову наступление нового дня.
Пусть станет завтра,
Вчера ушло,
Сегодня тоже сползает в тень.
Солнце в недра земли уползло,
И я танцую,
воззвав новый день!
1989
минус один.
И вот я вновь один, как был всегда и буду.
Чтоб ни произошло, везде я одинок.
Я знаю только то, что скоро всё забуду,
И что я в этом, сам себе,
чем смог - помог.
Тысячелетья дней, которых так немного,
Проходят стороной, перенося песок,
А у меня своя, отдельная дорога -
Дорога в никуда, ведь я же одинок.
Не веря ни во что - и сразу во всё веря,
Я делаю себя, как делают ничто.
Проверив даже то, чего нельзя проверить,
Я всё-таки живу, хоть в жизни я никто.
Из пустоты того, что называют жизнью,
Я не могу душе своей построить дом.
Мне нет нигде приюта и отчизны,
Я одинок...
Но это не о том.
Хотя, возможно, всё уже сказали
Все те, кто до меня прошли таким путём.
Ничто и никому они не доказали,
Но я их понял.
Ночью или днем,
С зарёю ранней,
иль с закатом поздним,
Во тьме иль на свету,
в огне или в воде -
Я только сам с собой.
Я забиваю гвозди
В кресты, на коих души распяты везде.
Но каждый новый гвоздь,
мне не даёт ни грамма
Того, что принято покоем называть.
Утратил душу я, в себя залив отраву,
И больного мне не дано познать.
1989
***
Пусть нет желания,
но есть хотя бы сущность.
Пусть не было мечты,
но был хотя бы свет.
А что же будет? - Лишь благополучность,
Хотя ее и не было, и нет.
И к новым временам уйдет былое время,
И ноль плюс ноль останется - один:
Так чахнет непосаженное семя
На дне полураспавшихся корзин.
И чтобы то, что больше не случится,
Смогло остаться тенью на стене,
Я должен сам собою поручиться,
Не говоря потом: "Спасибо мне!"
А капли, падая со сползшей набок крыши
И об пол разбиваясь в тишине,
Расскажут мне о том,
Что, может быть, там, выше,
Мне будет хуже, чем сейчас, на дне.
Но нет конца пути ив темноте дорога,
Где ночь родится вновь и соловьям не петь!
А кто идёт за мной, пусть поспешит немного
Успеть свернуть, чтоб только уцелеть...
1989
9-oе апреля.
Пусть в тишине, доступной на мгновенье,
Возникнет, прорезая темноту,
одна черта, -
Всего лишь грань творенья,
Пусть в темноте, не будто на свету.
И больше нету сил глядеть в пространство
И в суете копаться в пустяках,
Один лишь раз нарушив постоянство
Приходит
в душу мне
утраты страх.
И все не так, как будто происходит,
И все не то, и некуда идти,
А мысль сама себе тропу находит
Все время лишь по одному пути.
Туда,
где виден свет,
который не поблекнет,
Который, в шуме дня, даст тишину душе,
И в этой тишине, как ветра шум, окрепнет,
Подхватит,
и меня, как будто нет уже.
И в остановленной системе мирозданья
Нет больше места больше ничему
И шаг от осознанья до сознанья
Мне ни к чему, -
А вдруг, не так пойму?
А время что?
Само собой проходит,
Не принося покой
привычных блеклых дней.
Да, это до ума покуда не доходит, -
Когда дойдет, то станет тяжелей...
11.04.1989
***
Пусть не сказав того, что был не в состояньи,
Я триаде прав и трижды виноват
Творить я не хочу, в твоем сознаньи,
Кромешный ад.
Возможно, будет всё не так, как надо,
Возможно, этот день уйдёт
И будет так далёк,
Возможно, будет горькая досада,
Но не погас последний огонек.
Представив то, что может быть возможным,
Не надо делать вывод, наперёд.
Ведь всё простое станет слишком сложным,
Когда пройдёт заказанный черёд.
11.04. 1989.
ХОМО СОВЬЕТ.
Калекой можешь ты не быть,
Но инвалидом быть обязан! -
Как точно этот лозунг сказан,
Ведь всем приходится так жить.
И никуда не подеваться,
Ведь если глубже разобраться
Вся жизнь спланирована так -
Ты умный будь, иль будь - дурак,
Наступит каверзный момент
И БАЦ, - уже готовый кент:
Нет глаза, челюсти, ноги.
Сопротивляться не моги!
Но это, в общем, редко, чаще
Нет совести, души. Блестяще
Ты можешь жить, как царь Ирод,
А приглядеться, - ведь урод.
Вот все мы так, куда ни глянь,
А кто-то ведь снимает дань
Со стада вечных инвалидов
И на отсрочку нету видов.
Ведь сами за другим следим
И не дай Бог, ведь не дадим
Кому-то стать совсем здоровым:
Удар не вышел - значит новым
Уж бьем его по голове.
Сам черт не выдержит. Судьбе
Такой покорен каждый,
Какой бы ни был он отважный.
Чуть-чуть пожив, уже поймешь -
Здоровым здесь не проживешь.
И так: ДА ЗДРАВСТВУЮТ УРОДЫ!
Пусть мы грешны, но все народы
Глядят на нас во все глаза.
Мы все проголосуем - ЗА!
Этот лозунг, что уж сказан:
РАЗУМНЫМ можешь ты не быть,
Но ХОМО СОВЬЕТ - быть обязан!
август 1989.
ЗООФИЛИЯ
Вырывая почленно звенья
Из цепи бесконечных дней,
Вытирая задом сиденья,
Я не делаюсь сильно умней.
Лишь пытаюсь раздвинуть веки
И улучшить свой кругозор.
Я, как маленькие человеки,
Выставляю себя на позор.
И живя в этом мерзком смраде
Каждый день,
Как последний раз,
Я как пойманный зверь в зоосаде,
Выставляю себя напоказ.
А плевки, бычки и огрызки
Составляют привычный вид, -
Забывается запах сосиски,
Потребляю я карбамид.
Но - ни так, ни иначе - не зная,
Как помочь и себе, и им,
На природу одну уповаю
И пою ей торжественный гимн.
Но зазря, не напрасно, недаром,
Создавая, дымя и любя,
Самое себя кончить кошмаром
Не позволит она.
Для тебя
Она будет загадкой,
Ты - хозяин,
И с той стороны
Осмотри меня в клетке, украдкой,
И поверь
Приближенью весны.
1989
Диссимиляция.
Сквозь открытую форточку окна,
Чьё стекло -
пепельницы серей,
Видна неба часть
и она страшна,
Так как не на много его светлей.
И трещины омертвевших ветвей
деревьев на нём,
Выделывают его ещё страшней.
Сосёт желание,
чтоб стало светлей,
Как не очень давно
прошедшим днём.
Но мой путь продолжается, -
В шуме мерном этого
издыхающего дня,
Что-то ещё преображается,
Черты умиранья в себе храня.
Мой путь продолжается,
но ручные часы стоят, -
Для них больше нет
привычной дороги вперёд,
Всегда заказан и путь назад.
И ждут они,
не желая сами идти наугад,
Когда к ним снова время придёт
И жизнь вернётся сюда,
но вот
Только что-то ей не даёт.
Наверное, и она,
Глядя в свой квадратик окна,
Наконец понимает,
что совсем одна.
И видя расколотого
по трещинам ветвей,
Падающего на землю,
неба куски,
Ещё дальше хочет бежать скорей,
Задыхаясь
от убивающей страхом тоски.
И тишина,
в которой лишь фоновый шум,
Да грязно-серый дисплей часов
без времени цифр.
Ядовитый неба осколок
в мозг впивается,
убивая ум, -
Поздно ...
Не вспомнить больше
выхода шифр.
Вверху уже чернота, -
Неба рухнувшего и след простыл.
Тишина снова,
только не та.
Осознаёшь,
что совсем дебил.
осень 1989.
***
Пусть глядя из глубин,
мне не поверит кто-то,
Но это вовсе не моя забота
Кого-то убеждать,
Что дважды два - не пять,
А может даже три, -
Глаза свои по шире раствори!
Не видишь ничего?
Ну что ж такого в этом, -
Не всем же
любоваться этим светом.
Вот я - не вижу тоже ничего,
и что же из того?
Ведь меньшего
я стану и бояться,
не видя ничего.
Ты все равно не веришь?
Привык не доверять,
покуда не проверишь? -
рискни.
Не знаю, может быть,
тебе удастся это,
Но я вот не хочу,
и в этом нет секрета, -
Ведь для того,
чтоб что-то рассказать,
Совсем не нужно этого познать.
Ты все равно меня не понял?
Как обидно,
Хотя тебе,
пожалуй, лучше видно
Из глубины.
Ну ладно,
хватит,
надевай штаны, -
Смотреть тебе в дупло -
мне надоело.
Ведь это не ахти какое дело,
Да и тебя еще при этом убеждать.
Иди ты в баню,
я же лягу спать.
Один.
Да, без тебя, -
свали, кретин!
Осень 1989
***
Все занято и нет свободных мест -
Приходится стоять, не веря в неизбежность,
И, глядя сквозь туман на то, что есть окрест,
Угадывать впотьмах истрепанную местность.
Как было - так и есть.
И каждый час и миг
Так и останется на многие столетья.
И, если к этому источнику приник,
Рассчитывать нельзя на долголетье.
Пусть даже что-то есть,
Пусть даже сверх того,
Но, путая названия и сути,
Я не хочу, пожалуй, ничего,
Хоть хочется так многого до жути.
Я жду
И в тишине хрустальной и немой,
Как будто вечный свет Писания Святого,
С крестом в руке, и нимб над головой,
Является Отец, -
Вначале было Слово...
Я верю,
Но опять, наперекор душе,
Как будто вырвав из груди кусок Вселенной,
Скажу не то, -
/Ведь сказано уже/,
И сер останется наш мир обыкновенный.
"Так и живу, не пропустив ни дня",
Ни в двери не входя, и не влезая в окна,
Не выхожу под дождь /ведь я под ним промокну/,
И не гляжу на свет, что ослепит меня.
Осень 1989
50 слов.
Возможно, пылью городов
Я забиваю зря дыхалку, -
Хотя, особенно не жалко,
Что мой удел, увы, таков.
Возможно, грязью серых лиц
Я зря себе похаблю душу,
Но пасть всегда готовый ниц,
Я отвернуться просто трушу.
Возможно, серость этих слов
Зазря ложится на бумагу...-
Не надобно иметь отвагу,
Чтобы иметь такой улов.
1989
ПАТОЛОГИЯ
Угадывая нить и линию движенья,
В потемках, наугад, при ярком свете дня,
Порою дохожу я до изнеможенья,
И нету никого печальнее меня.
Что делать... Се ля ви, как говорят французы.
И, снова возвратясь, к началу налегке,
Одену на себя истрепанные узы,
И в даль пойду с котомкою в руке.
Искать,
опять искать,
и не найдя,
отдаться
Унынью суеты,
что вечна навсегда.
И мне всегда вот так соревноваться
С природой,
что текуча,
как вода.
И не ища восьмого чуда света,
Попутно находя чудес огромный склад,
Мне все же хочется хоть раз,
для интереса,
Так просто, взять
да не прийти назад.
Остаться там,
за этой темной дверью,
Которая отсюда - в никуда,
Но я боюсь...
И, следуя поверью,
Я возвращаюсь -
вот моя беда.
12.1989
ПРЯТАЛКИ
Как быстро теряется связная мысль,
Но мироощущение остается.
Плюс к этому, -
не меняется жизнь,
Хотя она нелегко дается.
Выбирая
возможно проще путь,
Не задумываясь о последствиях,
Стараюсь подальше себя затолкнуть,
Гашу телевизор,
на сводках о бедствиях.
И что бы ни делалось,
Но копится эта злость -
Такая немощная, в своем бессилии,
И в темя бьет,
как солнечный гвоздь
В горячих песках Абиссинии.
Никогда не делая дела и
Даже не пробуя жить трудом,
Предпочитаю простыни белые,
Не задумываясь о том,
Чем это кончится скоро -
Подходит означенная пора.
И как бы ни рыл нору -
Всегда выдаст входная дыра.
А выдумывать новые своды правил
К этой,
Такой старой,
Игре
Бессмысленно,
Ведь сколько взял, -
Столько и на место поставил
Будь - хоть снаружи,
Хоть в норе.
ПРЯТАЛКИ -
Игра несовершеннолетних детей,
А ведь дети,
Как ни крути, -
Это же все мы.
Ну его все,
ЧУР!
Мне всего милей
Прятаться в стенах норы моей,
Пусть даже моей тюрьмы.
12.1989
Перестой
Доведя до эстетства гармонию,
Приходится умирать.
Ведь я не хочу в филармонию,
Чтобы там поиграть.
Утро всегда начинается,
Когда выключают фонарь,
И ночь никогда не кончается, -
Об этом молчит словарь.
Дня здесь еще не видели,
ПОТ заливал глаза,
И если кого обидели,
Другие выступят "за",
Теряя контроль за временем,
Врут постоянно часы.
Всадник, стоящий в стремени,
Покручивает усы.
Жаль, он из бронзы вылитый,
Это минус ему,
Хоть и преклоняешься силе ты,
Я не пойму почему.
И ведь не той же, что в статуях,
Ее время ушло уже,
А той, что прохожих не радуя,
Пьяная в неглиже.
Глумись и утрируй, милая,
Силушка без границ,
Ведь эта улица стылая
Не слышала песен птиц.
Над красотой поверженной
Бронзовый монумент.
СЛАВА ТОВАРИЩУ БРЕЖНЕВУ!!!
(За счастье ушедших лет)
1989
Индиференция мобиле.
Просто так-
Ничего и не надо,
Это всё суета, маета...
И как главная в жизни награда -
Несложнеющая простота.
Просто так-
Очень коротко, ясно,
В двух словах,
Можно вовсе без слов,
Разобраться,
что белое - красно,
И что жизнь-
Продолжение снов.
Просто так
В неизменной системе,
Изменяя себя под нее,
Разбираться в запутанной схеме
И устраивать псевдожитьё.
Просто так,
Без любви и без счастья,
Просто так,
Без забот и обид.
Верить в то,
что в минуту ненастья
Вдруг, окажешься не позабыт.
Нет,
Не так уж все это и просто
Нет,
И вера уж сходит на нет,
Но на разные жизни вопросы
Заготовлен
Стандартный, ответ.
Он один.
И всегда неизменен,
Как то место,
где надо встречать.
В совершенстве своём
Он бесценен,
Но я очень устал отвечать.
И давно бы пора замолчать,
Только жизнь
Не дано удержать,
Ведь и чувств
у меня - только пять,
И шестого - нельзя отыскать...
Просто так…
Извини,
я ответил опять.
Конец 1989 г
ЛЕСТНИЦА
Лестницы
каждая
ступень -
вниз,
Хотя наверху ни разу не был.
Но жжёт желание (почти каприз),
Хотя бы раз посмотреть на небо.
Борьбы за качество простота
Ровняет всех
шлифовкой поверхности.
И -
ДЭ -
Алистическая мечта:
От плоской сущности -
В объем многомерности.
Плавление воска в святой тишине,
Капли,
на пол
неспешно
сбегающие…
Огня стремление к вышине
В горячности веры,
Сердца обжигающей.
И вот я здесь, - за этим столом,
И этот день неспешно отходит,
И вот я здесь, - но я и в былом,
Которое вместе со мной на исходе.
Нетиканье электронных часов
Неслышным делает гибель вечности
В петле из часовых поясов
Под взглядом людской беспечности.
Лестница,
снова
ты
подо мной,
Снова крадусь,
ощущая ступени.
А жаль,
что мне дарован покой,
И что у меня не дрожат колени.
1989
СТРАХ.
Как страшно прямо посмотреть в глаза,-
Туда, где должен свет быть изначально,
Туда, откуда радостно ль, печально
Должна смотреть душа,
Но, сам ведь знаешь,-
нету ни шиша!
Лицом под взгляд,-
Как будто под удар,
Как в первый раз,
Когда па месте человечьих глаз
Увидел пустоту
и в ней - кошмар.
Поняв,
что, в этом мире, одинок,
Храня в душе свой немощный мирок,
Стараюсь взгляд
ни на кого не поднимать,
Чтоб ни помять его,
ни изорвать,
Ни в пустоту
чужих зрачков не расплескать.
Но он вое чахнет - огонёк в ночи,
А страх все больше,
и готовы кирпичи, -
Стою,
прижавшись в нише у стены,
Дрожа от страха,
с мастерком в руке,
Мурую сам себя в известняке,
Чтоб больше не увидеть этих глаз.
Последний камень...
Ночь в который раз.
И всё,
теперь стена передо мной, -
Страх там, за ней.
А я?
О, БОЖЕ мой...
И с этим новым страхом - новый бой,
Приснился б мне когда-нибудь покой...
осень 1989/16.04.1992
баллада о красном цвете
как красный цвет рожденья
как мечта
как красный цвет победы над врагами
как кровь
пролившаяся там
где мысли мясо рвали
жадными зубами
как знамени величественный цвет
что олицетворял достигнутое счастье
как цвет прожитых нами этих лет
как цвет Луны перед большим ненастьем
как краснота надрывов на душе
как цвет рубцов на мозге и на теле
и вопию я
БОЖЕ
неужели
пролить такие слезы нужно мне
чтобы представить жизнь
на самом деле
1989 - 1996
35 часов
Снова на часах - 35 часов,
И входная дверь - строго на засов.
Ну а я лежу и спокойно сплю,
Ведь такой, как все, и поспать люблю.
Скоро на моих будет З6.
Встать бы и пойти - что-нибудь поесть,
Только вот беда - холодильник пуст,
В нём одна вода и кошачий ус.
это ничего. Я ведь только сплю.
Я вот брошу всё и козла куплю.
Он такой, как я -
Словно кровный брат,
Хвост и борода, и хотя рогат,
Будем мы друзья.
На часах моих стало 37.
Ну а я ещё не готов совсем,
А ведь крест уже на горе стоит -
Я уже распят,- а душа всё спит.
Ей ведь ни к чему вовсе воскресать.
Лучше будет ей вечность всю проспать.
Господи прости! -
Это только сон.
Для чего же вдруг мне приснился он?
Стало на часах только три ноля.
Начат новый день -
Вертится Земля.
1989.