1994

00:00

(ноу тайм)

Жизненное пространство

Приобретем ли здесь?

Альтернативное постоянство

На "Господи, дашь нам днесь..."

Как это там поется

В песне о колбасе, -

Может, кто и дождется,

Только никак не все.

Для поддержания тела,

Бесспорно, важен режим,

И от такого дела

Мы никуда не сбежим.

Даже и мысль напрасна

С тупичком на конце.

Петух прорастает красный

В вымороженном яйце.

А динозавров стадо

Топчет и топчет мир -

Милые сердцу гады,

Покинувшие сортир.

Только "Прощенья просим"

Никто небесам не изрек.

Свершилась последняя осень,

Черту подведя под век.

17.01.1994

Hasta la vista!

Мне просто хочется изобрести названье,

Не кличку, и не имя, и не зов...

/научно обоснованное знанье

в классификации - не далее азов/,

А жаль. Хотелось более подробно,

Не торопясь, расставив по местам,

Чтобы из этого, переходя в загробный

Мир, не спрашивать бы там.

Работа мысли сводится к раскладке

По полочкам того, что есть уже.

Остатки на столе лишь только сладки,

Остатки чувств горьки больной, душе.

Классификация, система, расстановка, -

Расставить пустоту в пустых местах

Всего лишь неумелая уловка

Переместить в иную плоскость страх.

Изобретать названье вроде просто:

Отсутствию названье - пустота.

В ней так легко решать проблему роста,

Занять стараясь новые места.

Места того, что пребывало раньше

И размещалось там благодаря,

Нет вопреки /в котором больше фальши?/,

Но вся эта полемика зазря.

Классифицировав осталось подытожить,

Утилизировать и на храненье сдать.

При этом ничего не потревожить,

И, главное /что главное?/ - назвать.

Осталось перед сдачей на храненье

Существованье жизни окрестить.

Названьем выражая свое мненье

/да и потом, чтоб побыстрей найти/.

Перебирая терминов уродство,

Притягивает взгляд пока одно:

Названье этой жизни - безысходность!

/всё остальное пропили давно/.

18.01.1994.

Е.А.М.

Если я утону

в мерзости этого дня,

Просто хочется знать, -

помнишь ли ты меня?

Если переменюсь,

себя почем зря кляня,

Кто мне сможет сказать,

узнаешь ли ты меня?

И если трупики чувств

в гнойной душе храня,

Я до конца извращусь,

примешь ли ты меня?

Может ли эта ночь

продать нам начало дня?

И, утро себе купив,

разбудишь ли ты меня?

А утром, садясь в седло,

на бешеного коня,

Скакать туда, где светло,

с мечтой -

Ты вспомнишь меня!!!

18.01.1994.

Вечер.

Вечер. Ножи по карманам не знают, во что бы воткнуться.

Вечер. Бездомные псы в подворотнях ощерившись жмутся

Предполагая, во что бы им злобно вцепиться.

Вечер. Под маски теней убираются наглые лица.

Вечер. Певцы безобразного спели нам жуткие песни.

Вечер. Дорога длинней и идти, не в предмет, интересней.

Что ж, не сидится под крышею теплого дома?

Разве вечерняя мгла досконально знакома?

Может судьба указала на что положиться?

Вечер, морозно, темно, на уме небылица...

Ангел с мечом за спиной освещает дорогу,

В мыслях извечная просьба к небесному Богу.

Жизнь не подходит, вокруг боязливо змеится.

Вечер, темно, неизвестно, что может случиться.

Жить в ожиданья, а путь в неизвестности долог...

Через века усмехнется в усы археолог

И, над раскопками прошлого, снова склонится.

Вечер. Темно. Только в вечности все отразится!

21.01.1994

Пять утра.

Пять утра - за окном темно.

Часы молчат - не пора.

Вчера, как-будто, ушло,

Сны стерегут вчера.

Пять утра - в мозгу пустота

помойки: обрывки, клочки и сор.

Дрим - означает мечта,

Дрим - означает сон.

Но не могу приравнять, -

язык понятий чужой.

С мечтой невозможно спать,

Даже если плейбой.

Пять. В предрассветной тьме

Ненаступивший день

Место готовит себе,

Чтобы развеять тень.

21.01.1994.

***

Закат не плавит облачного льда.

Он растворяется, переживя банкротство,

несостоятельности дня. Уродство

сущности - вот главная беда.

Вода. В ее обледенелой ипостаси -

она всесильна. Укрепив себя

морозом космоса, приспевшим очень кстати,

Вольна, сковать, что ранее любя,

она так милосердно омывала.

Но этого, как оказалось, мало:

для сохранения любимого, лишь лёд

неимоверно лучше подойдет.

И всё во льдах сверкает и искрится

/на это невозможно залупиться -

бессмысленно/. Теченья больше нет.

Закат померк. Луны холодный свет

способен отражаться от кристалла.

Существованье видимо устало

влачить себя, и положа конец,

Льдам подарило жизненный венец.

26.01.1994

***

Подвал, потёмки, - я всё время там.

Наружу рваться смысла не имеет.

Но душу не закрыть, - она умеет

Взлетать, и прикасаться к небесам!

Она поёт! - (пусть мерзок этот голос),

Она летит! - (пусть медленен полёт).

Из бороды я выдираю волос

С желаньем - пусть летит, и пусть поёт!

28.01.1994.

"...Еще один, упавший вниз..."

Б.Г.

Все, возможно, проще простого -

В пальцах, мирно горит, сигарета,

не обжигая их. Снова

дым, поднимается вверх,

не давая ответа.

Пальцы дрожат, но это

только симптом приходящего,

вставшего за дверями.

Палец на кнопке звонка держащего,

ждущего, - может откроете сами.

Дверь. За нею все изменяется,

как обложка серая этой тетради

преградой по сути и не является

/хотя изо всех сил старается,

непонятно только, чего же ради/.

Пальцы дрожат. Пепел слетает вниз

В отличье от дыма.

Просто это жизненно необходимо, -

Такая тетрадь, другая, четвертая, пятая...

Все трепыхается мысль,

на житейском кресте, распятая.

Капает кровь вперемежку с потом и гноем.

Строчки ложатся корявым,

но все-таки строем.

Каждая капля свой след оставляет, но все же

Хочется верить, что он будет только дороже

после кончины,

кончины работавшей мысли.

Дряблые мощи ее на гвоздях пообвисли.

Раньше хоть билась, - с разбитыми крыльями,

птица.

Все бесполезно, конец,

больше незачем биться.

Капли последние с тощего тельца стекают.

Капельки мысли моей,

я вас знаю,

капельки крови и пота и гноя,

с зияющей раны -

Не пропадайте в песке придорожном, -

пока еще рано!

Много листов остается -

Тетрадь не успела начаться.

Каждому что-то дается,

пора собираться.

В дверь позвонили -

иду открывать в полудреме:

Темная лестница,

в двери раскрытой, проеме.

Лестница,

ты меня ждешь,

и дрожат мои пальцы...

Руки потеют,

волненье,

спасите,

Святые Страдальцы...

28.01.1994

"...Ведь мы живём для того,

чтобы завтра сдохнуть..."

А. Гаспарян.

Жизнь, в авторизованном переводе

нечитанных книг.

Может и жизнь, а вроде -

неудачный пикник.

В смутных воспоминаниях

позавчерашнего дня,

Кто еще из оставшихся

откристаллизует меня?

В массе теряюсь, будучи

инородным предметом.

Пренебрегая будущим,

словно его и нету.

Татуированный череп

не виден под волосами.

Только, прошу без истерик -

Вы виноваты сами.

Я хотел увернуться,

слившись с мёртвою зыбью.

Только, пришлось прогнуться,

иначе все зубы выбьют.

Пластики и металлы -

- сущности и предметы:

очень дорого дал бы,

чтобы забыть про это.

Только, не удается -

ноют ночью болячки

В песнях не так поётся.

Я не пою - я в спячке.

28.01.1994

" и я пишу песни, - все время одни и те же,

хочется сделать шаг..."

Б.Г.

Гвоздь,

торчащий из ягодицы

одной, из одеревеневших статуй.

(наверное, для бельевой веревки, вбитый).

Губы облизываю,

так и не узнавая вкуса, -

Это уже не соль,

но еще не горечь.

Октябрьский полет крапивницы

над за ночь заиндевевшим листопадом:

Назавтра зима

и другой полет заметает сутки.

Умирать от тоски и скуки,

Припоминая вчера и позавчера

С совсем другим вкусом.

Но память на вкусы не дело вкуса,

А чувство долга.

Это не длится долго, -

Воспоминания скоротечней

смены слайдов на диаскопе:

Гвоздь,

ржаво торчащий, в не перекрашенной жопе,

Бабочка,

в своем последнем полете,

И "вкус победы"

с привкусом пораженья.

ОТРЕЧЕНЬЕ -

гораздо проще,

но следует знать,

от чего отречься...

04.02.1994

***

Когда уходит ощущенье новизны,

Когда мечта становится химерой, -

Опустошенные и выжженные сны

Существованья - плата полной мерой.

Меж двух измерений

связующей нитью стань:

Ни первым в ряду, ни одним из ряда,

Выбор - золото или сталь,

Итог - Катастрофа или Награда.

Из пучины восстанет

дремлющий Змий морской,

Прервет Ангел Небесный Свое паренье,

Горный Тролль в пещере поднимет вой,

Вызывая землетрясенье.

Бог опустит долу суровый взгляд,

Бес лукаво глянет из преисподней,

Когда между ними натянут канат

Души,

воззвавшей к силам сегодня.

Средь все и вся,

меж Добром и Злом,

Нить души, со времен творенья,

Нить души, завязанная узлом,

Ожидающая решенья.

10.03.1994

***

Ночью Красная Армия вступит в город.

Тень скрывает коней и стальные шашки.

Призраки, разбежавшись по норам,

Стремятся сделаться меньше букашки.

Завтра Армия будет снимать квартиры.

Будет тир устроен на месте храма.

Люди станут чистить сортиры

И вставлять фанеру в оконные рамы.

Ночь, темно,

и слышен лишь конский топот.

Не решив оперативной задачи

Статуя Императора, припустив галопом,

Бежит из города после сдачи.

Наступает день, и осень кидает листья,

Как букеты цветов в колонны парада

/для природы это уловка лисья -

ей ведь тоже жить как-то надо/.

В общем - дело швах, и побрив усишки,

Выхожу из дома под мелкий дождик.

Не учёный пишет Историю в книжки,

А по телу напишет Кровавый Ножик!

10.03.1994.

O, Josef, Josef...

Дистанционный пульт в онемевшей руке -

Не цветок-семицветик.

Исполненье желаний -

у фокусника в рукаве,

Лишь приобрети счастливый билетик.

Но время,

не зная чуда, лелеет лишь

Пыль,

покрывающую поля пустыни, -

Вещь, которую не продлишь.

И, сказавши - "Ныне...",

Приходится говорить - "И Присно...",

А дальше - "Во веки веков!"

И пыль,

совершая чудо,

Собирает себя в предметы:

Это -

Власть неземных оков,

Это -

Царство Господне, вступающее во власть,

Это -

Сквозь пыль и время вопящий голос.

Страсть не обратится любовью,

но страсть

Вырвет из темени глупый волос,

Обнажая сплошную кость,

и чудо,

Свершась,

взломает всё вкривь и вкось.

Время, взметая пыль,

смерч нанижет на осознанья ось -

ХРИСТОС целует Иуду…

13.03.1994

***

Жизнь сегодня - цвета черных полей,

Глядя с которых в сторону белых,

Привычно чувствуешь себя пешкой среда королей,

Пусть не столь благородных, насколько смелых.

Ночью темной рвущейся плоти звук,

Проникая в завешенное пространство,

Одевает привычный замкнутый круг

В неидентифицируемое убранство.

И, пришедший к блюдцу, астральный дух

Отвечает нехотя, в пароксизме лени,

Что сегодня ночью, около двух,

Выйдет на площадь товарищ ЛЕНИН.

Истошно взвоют семьдесят лет,

В прах распадутся. И скажет гордо

Ильич, с трибуны, свой главный завет,

И год объявит двадцать четвертый.

Такое услышав - куда уж спать:

В лампаду масла и на колени.

Молиться, чтоб не явились опять

Тот давний год и товарищ ЛЕНИН.

13.03.1994

***

Впишите в книгу пожеланий день,

Примите капли, раскурите трубку

И, рассмотрев обеденную лень,

Как старую, замызганную губку,

Воззрите в даль, где словно Парфенон,

Хрустальный мир, расставленный в комоде,

Блюдя вещам предписанный закон,

Спокойно спит, но грезит о свободе...

13.03.1994

***

Желание, мечта, способность языка,

Структура красоты на языке печали,

Присутствие "всегда" и вечная тоска,

Отсутствие еще какой-нибудь детали.

Рождение и смерть,

Движение и стоп, -

Пусть не на что смотреть,

Но получилось, чтоб.

Пищание часов,

В полночный мертвый час

Не вдохновенный зов,

А варварский приказ.

Отсутствие и боль,

Динамика и ноль,

И пепел новизны, слетающий с окурка,

И по столу рассыпанная соль,

И мандарина ссохшаяся шкурка, -

Все это здесь, сейчас,

Все это здесь, со мной.

Над этим только Бог,

Вне этого лишь время.

О, если бы когда-нибудь я смог

На этой почве прорастить хоть семя.

14.03.1994

Дым.

Пищание из нор, в кругу понятий зла.

Этой ночью не видно звезд, -

Устилает пространство зола,

Не допуская грез.

Вышибая плечом проем,

Проверяя на вздох окружающий газ,

Предвкушение слова "уйдем"

Не стеснит невооруженный глаз

Разбирать структуральный след -

Безымянного нечто путь

Из мечты, воплощенной в свет

В оцинкованной пропасти жуть.

Этой ночью не видно величия звезд.

Этой ночью становится необходимо

Соблюдая самый Великий Пост,

Созерцать приход Эры дыма.

Этой ночью мыслим ли светлый день?

Утро тонет в реве движков.

На груди размещая мишень,

Расковать себя из оков.

И в кулак зажатый металл -

Бессилия суть, в уходящей злобе,

Напоминание - каким стал,

Позабыв, что было в утробе.

И, за ржаньем, вдали бледнеющего коня,

Неспособного обскакать нас мимо,

Наблюдать, сквозь слезы, рождение дня,

Что сокроет нас в эре дыма.

21.03.1994.

***

Курится тишина, пронзая воздух дымом.

Забрызганность стекла обламывает день.

Пустое, наскоряк, проскакивая мимо,

На черноту тепла отбрасывает тень.

Ночной фонарь в окне - подобие алмаза,

Направленность любви - неутомимый Фрейд.

Соитие строки - сильнейшего экстаза:

Взрыв мозга, слабый крик, зовущий, - «Э-ге-гей!»

Течение минут и горний взлёт во мраке

Над пропастью исписанных страниц, -

Век-иллюзионист, без панталон, во фраке,

Уже готовый пасть, пред публикою ниц.

Фантазии астрал - купание в потоке, -

Пост-радость низверженья в водопад,

И страсти пустота, рождающая строки, -

Неотвратимость без пути назад.

Так, горделиво, словно недоумок,

Расчёсывая в кровь надкостный вшивый скальп,

Перебираю содержанье сумок,

Кусая камни неприступных Альп.

31.03.1994.

Им было можно всё...

эрозия заборного плаката

перегибает паутину толщи,

ложащейся, как гребень,

через верх,

строки,

которая безжалостно поката,

и стража проходя в ночной дозор

в упор шмоляет мне из автомата

за неприкрытый дерзостный укор

Им было можно всё, -

Другое было время,

Другая жизнь, ещё другая власть

(неандертальцев сохранилось племя,

чтоб профанировать

понятье слова "всласть").

Им было можно всё, -

В желания напряге,

Отбрасывая сущностный запрет,

Передавать величию бумаги

Вопросы бытия, и находить ответ.

Им было можно всё, -

Вдыхая чистый воздух,

Быть чистыми и

в пряталки играть

С судьбой своей,

которой слишком просто

раздать,

отдать,

продать,

воздать...

Был день и ночь...

(и день был тоже ночью)

И жизнь была,

И уходя в песок,

Представила себя им,

чтоб воочию,

Увидел мир, простреленный висок.

Им было можно всё, -

Им было проще.

Был юным век, и на дворе - весна.

И тишина стволов

в, берёзок белой, роще

Командой "Пли!" была оглушена...

Сегодня тот же век, но времена иные,

Вновь хаос не расставлен по местам.

Меня сегодня более живые:

ЦВЕТАЕВА,

АХМАТОВА,

ПАСТЕРНАК,

МАНДЕЛЬШТАМ!

31.03.1994.

***

день весенний и птичье пенье,

крик вороны и посвист ветра, -

на дороге, ведущей из плена -

нескончаемы километры.

путь свободы - за днем прозренья:

век вздыманье и шор паденье...

непосильной ношей - измена,

Благодатной целью - Спасенье.

Святость - путь индивидуала,

уходящая ввысь дорога.

и как-будто, это - не мало,

для того, кто грешил так много.

очертания в серой дымке...

Покаяния благодетель -

молоком, свернувшимся в крынке, -

ведь отрекся даже Свидетель.

рад бы в Рай, - грехи не пускают,

суета, как признак банкротства...

не поверив, что жизнь такая

буду биться на дне колодца,

буду рваться, кусая локти,

призывая и ожидая.

смерть, подальше спрячь свои когти, -

я хочу стать достойным Рая!

31.03.1994.

“...И в тишине звенящей,

звенят осколки нашей

мечты о настоящем,

а будущего нет...”

О. Газманов

Елене Анатольевне

Милая, милая девочка, -

Халатик, хвостик, веснушки.

Славная, добрая девочка,

Как же твои подружки?

Где же весёлого праздника

Взбалмошная потеха?

Переливается ласково

Твой колокольчик смеха.

Милая, милая девочка, -

Вздёрнутый носик-курносик,

Вместо спасибо – не за что,

Не задавай вопросик.

Милая, добрая, славная, -

В кудряшках играет ветер,

Строчкою для заглавия,

Словно на белом свете

Кроме движения потного

И холодильных станций

За синевой bluewotною

Встретиться и расстаться.

Дело не в сути названия,

Где доброта в настоящем

Вечном огне желания,

Вспыхнувшем и горящем…

Будет, если останется,

Радость в силе желаний.

Разве может состариться

Счастье-без-оснований?

Утро. Высохли за ночь валенки

В тёплом углу за печкой…

Прости меня, моя маленькая,

Не догоревшая свечка...

01.04.1994.

Ни к чему.

Спрячь всё это ради Бога,

Утомляются глаза, -

Хорошо не значит много,

Я сегодня недотрога

И на тормозах.

Убирай, куда подальше,

А не-то гурьбой,

Преисполненные фальши,

Прихвостнями генеральши,

(независимо, что дальше),

Мне стихи объявят бой.

Ни к чему уже всё это, -

На оплату счёт,

Хоть и мелкая монета,

(всё равно ведь крупной нету),

Хочется ещё.

Если гусли заиграют,

Приготовь колун:

Эти песни сами знают,

Как и что им подобает,

Человек предполагает,

Словно тот каплун.

И опять за ради Бога,

Хоть оно и грех,

Отрешенью, не усладе,

В разлинованной тетради

Разлагаю мыслей радий,

Распугавши всех.

03.04.1994.

Джурасик парк.

Тихо сегодня в саду, -

Юрский период на дворе.

В полубезумном бреду,

Сидя в своей конуре,

Обозреванья процесс

Того, как друг дружку едят,

Не вызывает эксцесс.

Волосы вьются до пят

И борода до пупа...

Аэрография брызг

Крови - безумно тупа!

Опротестующий визг

Гасится лязгом зубов.

Вперёд - означает вниз.

Этот закон не нов.

Пошлости не занимать,

И отвлечение от

Темы,

позволит познать

Прелесть удара в живот.

Тихо сегодня в саду:

Бред -

трансформат миража,

Песенкой какаду

Можно изображать

Отождествление схем

Местного бытия,

Несовместимого с тем,

Чем мог бы стать и я.

Манна - пища Богов.

Мясо - корм для зверей.

И паутина снов,

Не ведающих дверей,

Стесняет реальность в грязь,

Туда, где и место ей.

Оплодотворив бытиё,

Хоть и грешна эта связь,

Душе даст что-то своё

Палеозойская мразь.

04.04.1994.

Новогоднее поздравление

Игорю Николаевичу РАДИНУ,

в связи с его тридцатилетним

юбилейчиком.

День Рожденья -

праздник детства,

От него не отвертеться.

Тает снег, летает грач,

Тише, маленький, не плачь.

Эка невидаль - тридцатник.

Вот построим детский садик,

Упечем тебя туда -

Позабудешь навсегда

Про машину, про видак,

И про Денди, и про водку,

Заорёшь там во всю глотку:

«Где вы, дядьки, в рот начхать!

Давай в кубики играть!»

А кубики - кирпичики

У нас всегда в наличии.

Даже прут через пипиську,

Выраженье это низко.

Но не принимай так близко

К сердцу этот скорбный факт.

Главное, - что drink & fuck!

Мы ещё покуда можем -

Жизнь от этого дороже,

Хоть она совсем говно.

Видно так уж суждено.

Ни к чему сейчас о грустном.

День Рожденья - это вкусно,

Кушай плавленый сырок,

Хоть храненья вышел срок.

Чтоб хотелось и моглося

Надо выжрать щаз - ЗА ЛОСЯ!

Этот зверь, хоть и рогат,

Своей жизни очень рад.

Шустро скачет он по лесу

За козырным интересом.

Что включает интерес? -

Поиметь и, - дальше в лес!

Ёжик там в тумане бродит,

Но теперь нам не подходит

Этот маленький зверёк, -

Перебачен службы срок!

Хрен бы с бабами и с водкой!

Будут для тебя находкой

Все года, что впереди

/только правильно иди/!

От «Матросской» отказался,

И на стройку подвизался,

Ну а это ведь - фигня,

Что бывает у коня.

Задвигай ты это дело,

У тебя ведь одно тело, -

Если ты его похеришь,

Новым после не заменишь.

Можно в кубики играть

Лет под восемьдесят пять, -

Там пошло всё на кадушки,

Можно хоть стрелять из пушки.

Ладно, хватит поученья,

Чтоб закончить курс леченья

И перемахнуть тридцатник,

Ты наплюй на весь курятник

И живи как хочешь сам,

Дав простор свои мечтам.

Средства тоже пусть найдутся,

Если нет, - не надо дуться,

Руки есть и голова.

Всё смогёшь,

как дважды два!

Написал всё это ЛЕНИН,

По охотке, не от лени.

Всё сказал, чего хотел.

Не понравилось? - Расстрел!

P.S.

Да, забыл про винт крутячий!

Он и так лежит нолячий,

Присобачил бы движок,

И вообще, - летать бы смог!

06.04.1994.

***

Лучистая энергия распада, -

От механизма полной неприятии,

И душу устилает стекловата,

А фаза в 380 вольт,

Безжалостно в руке моей зажата,

Как жаждущий стрелять,

взведённый кольт.

Как времени назвать пароль,

Чтоб отворилась эта дверца,

И вопли высохшего сердца

Не трансформировались в ноль?

И чтобы толща, расступаясь,

Мне обнажала новый мир,

В который, истинно раскаясь,

Войти, минуя черных дыр.

12.04.1994

***

Ненаписанной строчкою кремово-белой,

Возлежащая на простынях.

В каждой линии женского тела -

Завершённая бесконечность,

привидевшаяся во снах.

Беспричинство - гораздо важнее причины

В любой ипостаси стремленья.

И, желанье мужчины -

/нехитрое дело/, -

Лишь легкая дымка томленья

Душевного, влитого в женское тело.

Искуситель нашептывал,

ветви обвив, как лиана.

И она надкусила,

Не ведая в счастье обмана,

И свершилось,

чему надлежало свершиться -

Беззаботность Эдема

сменилась трудом материнства.

Первородность греха, -

Как предопределенье по сути:

Счастье и красота,

приводящие к этой минуте.

Отголосок ударов

Вселенского звонкого сердца -

В первых криках

Рождающегося младенца.

12.04.1994

Голубая чашка - 1.

(...Delicate like you and me...)

T. Trent deArby

(см. части 2 и 3)

Мне сегодня сказала дочка:

"На дороге лужи уснули..."

И набухла силами строчка,

Ведь она - это та же почка,

Ждёт открытия слов-листочков,

Чтоб, рождаясь, её развернули.

Мне сегодня не надо песен,

Что слетают, как дым с окурка,

Этот мир мне стал интересен

Лишь таким, как видит дочурка.

Не разбить голубую чашку, -

Силу хрупкости трудно спутать.

Снять готов я с себя рубашку,

Чтоб от холода мир укутать.

Проще слово - и слаще песня,

Каждый миг этой жизни - кстати,

Потому, что она - чудесна,

Раз ей рада девочка Катя!!!

Стакан чистой воды.

Голубая чашка - 2.

Сколько лет спустя?

Union Snakes.

(см. части 1 и 3)

Утром пьяную девчонку

Сильно рвёт возле палатки.

И свисает на юбчонку

Куртки драная подкладка.

Слёзы с тушью и помадой

Растирает по мордашке.

Много ль ей, такой-то надо? –

Закачает от рюмашки…

Вытирай скорее сопли,

Это - не дорога к раю!

Кто из нас услышит вопли

Той, что уж идёт по краю?

Девочка, ещё подросток, -

Ей бы в алгебре стараться…

Видно мир наш - недоносок

В череде цивилизаций!

15.04.1994.

***

Я видел обреченье ада!

Пусть это был кошмарный сон.

И закричал я: "Нет, не надо!”

И встрепенулся я от смрада, -

Бездонно низок он.

Печаль и страх, поверх печали,

И горечь на губах.

И всё не так, как обещали,

А холодок прижатой стали -

Всевозвращенье в страх!

Где силы взять для Благодати,

Что долго, терпеливо ждёт?

И в круговерти верояти,

Как эквилибр на канате,

Мой путь вперед...

15.04.1994

21.

Личина - образ равновероятного козла,

В маниакальном написаньи,

ставший пошлым.

Попавшись под клеймо несозданного зла,

Без будущего жить -

лишь выблеванным прошлым.

Вхождение во что из бреда? -

Ведь только ИСТИНА права и вековечна!

И то,

что прошлым разменял беспечно,

По сути не была победа…

Слой на ушах моих тысячелетней пыли,

Которую на них зачем-то понадули.

И сказки, трансформировавшись в были,

Не тронули,

но и не обманули.

Влечение -

есть символ постоянства,

Как пар над пропотевшею землёю,

Как дым над прогоревшей коноплёю,

Как отреченье от…

Но постоянства

Возможно ли сыскать в полёте пули?

Ведь если: «знать»

для «быть уверенным» - синоним,

И рабское клеймо сотрётся лишь любовью,

То будущего так и не догоним,

Не причастясь святой ХРИСТОВОЙ кровью!

26.06.1994.

***

Я не хочу вредить тебе сегодня,

Рассказывая сказки о вселенной.

Послушайся лишь Голоса Господня,

И стань такой, как есть, - обыкновенной.

Под летний дождь - без головных уборов! -

Очистить ум от сутей и названий.

Ведь истина - не есть дитятя споров,

И знанье лишь одно - дороже прочих знаний.

Искусство - суть искусственных влечений:

Красоты естества - всегда в фаворе.

Но правила строги без исключений

(в чём предстоит нам убедиться вскоре).

Что этот день? - Лишь дар благословения

Тому, кто сможет одержать победу.

Задумавшись над строчкой «Откровенья…»,

Не сможешь больше предаваться бреду.

26.06.1994.

Золотой танец.

Танцует девочка легко и беззаботно,

Кружась и улыбаясь на лету.

Она ещё мала, ещё свободно

Душой приемлет чуда простоту.

Ведь жизнь,

несущая в себе и грех и горе.

(чья сущность - лишь опасная игра),

К ней так сейчас божественно добра,

Что радость разливается, как море.

Пусть музыка - из ритма цифрового,

Пусть электронный у "звезды" вокал,

Но Праздник возникает из простого

Созвучия, когда ты чист и мал.

Так просто и легко в её круженье,

Не думая о мире за окном,

Своей мечты увидеть отраженье

В, кудряшек танце, нежно-золотом.

Что стоят мира шумного ненастья,

Сторожевые башни в вышине,

Когда частицу истинного счастья

Родная дочка подарила мне?

Но как всё хрупко!

Этот мир отринув,

Порока и никчёмной суеты,

Пусть век в свободном танце будешь ты,

Беспечное дитя, - Екатерина!

1994.

последний день лета - 2

Наскальной росписи остатки -

Иль красота иконостаса?

Ведь помнят, Плащаницы складки,

Нерукотворный Образ СПАСА!

Не пишутся иконы грязью:

Любови антипод - обида

На то, что пуповина - связью

Биологического вида,

Чей крест, - в борьбе за выживанье,

Одолевать врагов напасти,

И счастье, - в утоленьи страсти,

А воздержанье, - в одержаньи,

Безличностного индивида.

Над дном иссохшего бассейна -

Фантомов лазерных мерцанье…

Дано ль помыслить о спасеньи,

Когда в подмене - отрицанье?

Когда мираж на месте Храма,

А слёзы горя - суть стихов, -

Расслышать, кажется, пора нам:

Свят! Свят, Господь наш, Саваоф!

31.08.1994.

“... I mad about You ...”

Sting

Остановиться утром на бегу,

Отринув напрочь сущность опозданья,

И в свете золотом родившейся зари

Одуматься:

могу иль не могу?

И ужаснуться знанья...

А капля,

падая с простуженных берёз,

Став золотой,

в волшебном солнца свете,

Расскажет мне о том,

что в общем-то всерьёз

Нельзя поверить

ни во что на этом свете.

Что остаётся?

Замереть и ждать

Очередного чуда мирозданья.

Ведь, с горем пополам,

несёт наш мир печать

ТВОРЦА, -

и есть смысл в ожиданьи!

А чудо,

в повседневности своей,

Так буднично,

что делается стыдно

За то, что торопясь,

в неразберихе дней,

Не разглядел того,

что очевидно.

И вдруг очнувшись в золоте зари,

Поняв, что спешка средь чудес

нисколько не уместна, -

Остановись и стой!

И слушай, и смотри...

И жизнь, как дар ОТЦА,

вдруг станет интересна.

Но ночью звёздной,

в глубине норы,

В синтетику стиха переплавляя чудо, -

Пересчитать: что - в минус,

а что - в плюс,

И в арифметике соображая худо,

Сказать,

не расплатившись за дары, -

Вы извините,

я ведь тороплюсь...

1989 - 06.10.1994.

последний крезологический глюк

Я гроб топтал всех этих дел, -

Достало всё!

Ведь в беспределе

так сложно свой найти удел,

как будто бы на самом деле:

Тот, Кто Все Создал –

в Небе, высоко,

Тот, Кто Крылат –

все время за спиною,

а этот - что рогат,

хвостат и бородат, -

на табуретке,

рядышком со мною.

и хоть его не мать, его дери, -

он всё смеется

и косит лукаво...

взглюкнулось...

но с зари и до зари

остерегаюсь этакой забавы!

07.10.1994

"...Блаженны кроткие,

ибо они наследят землю..."

От МАТФЕЯ Святое Благовествование 5 : 5

Одному страстному Ортодоксу

Уйди, дав сердцу успокоиться!

Найди отраду тихих мест,

Где жертвенность

Рублёвской ТРОИЦЫ

Тебе откроет Благовест.

Пускай твоя дорога славная

Придёт к логичному концу:

И постриг приняв, -

делай главное, -

Служи НЕБЕСНОМУ ОТЦУ.

Твой взгляд,

исполнясь умиления,

На своде голубого неба,

Узрит,

как символы смирения,

Бориса образа и Глеба.

Уняв земных страстей кипение,

Несложно соблюсти закон:

ГОСПОДЬ пошлёт тебе терпение,

Ведь БОГ не в силе, -

В ПРАВДЕ ОН!

Пусть пред иконой, в келье тесной,

Твои моленья вознесутся, -

Пусть СЛОВО прикоснётся слуха:

Ведь рядом многие спасутся,

Раз мог стяжать СВЯТАГО ДУХА!

И руководствуясь концепцией,

Что мир сей создан для любви, -

Своею пламенной сентенцией

Ничьей души не затрави . . .

01.11.1994.

Свиноматерная поэма.

Суть совершенства есть свинья.

Еще точнее - свиноматка.

Она ведь так кругла и гладка, -

не позавидовать нельзя.

Собой природу украшая,

Средь грязной лужи развалясь,

Своим дородством даже грязь

Она как-будто возвышает

До степеней, что так высоки,

И эти гнилостные стоки,

Став ложем лучшего созданья,

Уже достойны созерцанья.

Хотя вернемся к нашей хрюшке:

И пятачок, и эти ушки,

И глазки красные, что жиром заплыли, -

Кого угодно обаять они б смогли.

А эта туша, что раскинулась широко,

Так радует придирчивое око,

Что невозможно удержаться от похвал!

И сознаешь, как несказанно мал

Пред этим величайшим из творений.

Как жаль, что не нашелся еще гений,

Который создал бы отображенье

Твое, чтоб испытали уваженье

Все те, кто в состояньи оценить

Созданье величайшее природы.

Ведь должен каждый горячо любить

Свиного естества жирнейшие красоты!

11 ноября 1994 г.

Двенадцатое декабря.

Что мёртвые не имут срама,

Познали те,

кто сгнили в лагерях, -

Когда щебёнкой обратились стены

ХРАМА

Основой жизни стал животный страх.

И плачут, за решёткою кроватки,

Со мной,

от Сотворенья Дня,

семь с лишним тысяч лет.

Как долго дочкин сон

пребудет дивно-сладким? -

Ведь будущего,

может быть,

и нет...

И Богородица,

молясь,

на небеси рыдает, -

Ведь гибнет православная страна,

А падающий снег,

грехи земные убеляет...

Двенадцатое декабря... -

опять война!?

12.12.1994